Неточные совпадения
Вдруг из дверей явились, один за другим, двенадцать слуг, по числу гостей; каждый
нес обеими руками чашку с чаем, но без блюдечка. Подойдя
к гостю, слуга ловко падал на колени, кланялся, ставил чашку на пол, за неимением
столов и никакой мебели в комнатах, вставал, кланялся и уходил. Ужасно неловко было тянуться со стула
к полу в нашем платье. Я протягивал то одну, то другую руку и насилу достал. Чай отличный, как желтый китайский. Он густ, крепок и ароматен, только без сахару.
— Жаль, не было тебя! — сказал Павел Андрею, который хмуро смотрел в свой стакан чая, сидя у
стола. — Вот посмотрел бы ты на игру сердца, — ты все о сердце говоришь! Тут Рыбин таких паров нагнал, — опрокинул меня, задавил!.. Я ему и возражать но мог. Сколько в нем недоверия
к людям, и как он их дешево ценит! Верно говорит мать — страшную силу
несет в себе этот человек!..
Такого-то рода письмецо Егор Егорыч
нес в настоящую минуту
к отцу Василию, которого,
к великому горю своему и досаде, застал заметно выпившим; кроме того, он увидел на
столе графин с водкой, какие-то зеленоватые груздя и безобразнейший, до половины уже съеденный пирог, на каковые предметы отец Василий, испуганный появлением Егора Егорыча, указывал жене глазами; но та, не находя, по-видимому, в сих предметах ничего предосудительного, сначала не понимала его.
Но есть всему конец на свете,
И даже выспренним мечтам.
Ну,
к делу. Гарин в кабинете.
О чудеса! Хозяин сам
Его встречает с восхищеньем,
Сажает, потчует вареньем,
Несет шампанского стакан.
«Иуда!» — мыслит мой улан.
Толпа гостей теснилась шумно
Вокруг зеленого
стола;
Игра уж дельная была,
И банк притом благоразумный.
Его держал сам казначей
Для облегчения друзей.
В это мгновение дверь отворилась, и вошла Верочка. Твердо и легко выступая,
несла она на зеленом круглом подносе две чашки кофе и сливочник. Темно-серое платьице стройно обхватывало ее тонкий стан. Борис Андреич и Петр Васильич поднялись оба с дивана; она присела им в ответ, не выпуская из рук подноса, и, подойдя
к столу, поставила на него свою ношу, примолвив...
В эту минуту
к столу поднесли еще поднос.
Несла девка в шумящем, еще не мытом ситцевом платье и в кринолине. Она едва обхватывала поднос руками, так он был велик. На нем стояло бесчисленное множество тарелочек с яблоками, с конфетами, с пастилой, с мармеладом, с грецкими орехами и проч. и проч. Поднос стоял до сих пор в гостиной для угощения всех гостей, и преимущественно дам. Но теперь его перенесли
к одному генералу.
Черненький Шписс поспевал решительно повсюду: и насчет музыкантов, и насчет прислуги, и насчет поправки какой-нибудь свечи или розетки, и насчет стремительного поднятия носового платка, уроненного губернаторшей; он и старичков рассаживает за зеленые
столы, он и стакан лимонада
несет на подносике графине де-Монтеспан, он и полькирует с madame Пруцко, и вальсирует со старшею невестой неневестною, и говорит почтительные, но приятные любезности барону Икс-фон-Саксену; словом, Шписс везде и повсюду, и как всегда — вполне незаменимый, вполне необходимый Шписс, и все говорят про него: «Ах, какой он милый! какой он прелестный!» И Шписс доволен и счастлив, и Непомук тоже доволен, имея такого чиновника по особым поручениям, и решает про себя, что Шписса опять-таки необходимо нужно представить
к следующей награде.
Когда Евгеша
несла его
к столу, оно мерно покачивалось на блюде.
Лидочка, ангелочек мой, отпусти меня, дай мне слез, я о тебе плакать хочу. Я не могу быть таким. Умоли за меня Бога, ты
к нему близко, ты в его глаза смотришь, попроси за отца. Девочка моя нежная, душенька моя, ангелочек мой, вспомни, как я тебя
нес от постельки до
стола и крепко, крепко, крепко…